Репортаж

Ведущий заседание Сергей Волков начал с неопровержимого утверждения: произведения классической русской литературы, которые изучают дети и подростки, написаны были не для них. «Надо ли бездну Тютчева вносить в душу пятиклассника? Поймет ли четырнадцатилетний Гоголя? В какой момент они перестают понимать и начинают имитировать понимание? Детям тяжко, скучно, но программа требует! Что делать? Не читать? Разгрузить программу? По старинке талдычить у доски свое, а они пусть делают вид, что поняли? Как поступить?»

Участники делились своими секретами решения проблемы. Сергей Волков рассказал, что понял несколько важных вещей: «Девятый класс – тот же детский сад, с ними нужно играть. Не будем играть, «приплясывать», нарушая, если надо, каноны академического литературоведения, – не сможем увлечь, не загорятся глаза».

Ирина Щербина, учительница московского лицея № 1502 предостерегала против наукообразности, голой технологии в преподавании литературы. Ни в какой методичке, говорили участники, невозможно прочесть о том, какой вопрос и почему заинтересует детей так, что они сами кинутся перечитывать и перелистывать. «Фамусов говорил-говорил короткими репликами, а вдруг забабахал огромный монолог, с чего это вдруг?» И дети сами выходят на проблему взаимопонимания и отчуждения. «Как звали родителей Онегина?» – «Там не сказано…» – «Действительно, не сказано, а почему, как вы думаете?» И тогда юные читатели делают открытие: Онегина в отличие от Татьяны окружали в детстве сплошь безымянные, а значит, чужие и холодные люди.

Ольга Хренова на занятии «Свернутый и развернутый анализ художественного произведения» тоже первостепенное внимание уделила точной и увлекательной постановке вопросов, без которых у школьников не сформируется духовно-личностное отношения к тексту.

На занятии «Профильный уровень литературного образования в программе В.Г.Маранцмана» автор программы был солидарен с коллегами: «Надо иметь право, чтобы будить душу. Надо, чтобы человек прожил текст, а потом мог ответить, о чем он и для чего он. Но ведь текст бездонен, нам нельзя создавать ощущение его исчерпанности. А мы что делаем? Огорошиваем учеников формальными вопросами: какая тема? какая идея?..».

Мастер-класс Юлия Халфина «Изучение романа «Евгений Онегин» в школе» был посвящен «очищению» классического произведения от стереотипов восприятия и преподнесения. Вот яркий пример такого стереотипа: «Характеризуя Онегина, все школьники – я иного не встречал – опираются на первую главу. Но ведь там нет Онегина! Там есть типичное поведение светского шалуна, которое Онегину надоело, стало чуждым». Интересно, что здесь тоже обсуждался вопрос, почему у Онегина как будто нет ни матери, ни отца. Да потому, воскликнул ведущий, что у него единственный родитель – сам Пушкин, из головы которого Онегин родился, как Афина из головы Зевса.

Лекцию-семинар «Русская литература в ХХI веке: движения и перспективы» провел доктор филологических наук, известный прозаик Алексей Варламов, несколько дней назад награжденный премией Александра Солженицына. Писатель рассказал о своем опыте, о том, что сегодняшняя литература находится в активном и сложном поиске: «У нас, к сожалению, мало «экологически чистой», целомудренно-чистой прозы, но обнадеживает, что такая проза стала появляться». И ведущий, и участники сошлись во мнении, что будущее русской литературы – за реализмом.

Острые споры вспыхивали на семинаре Сергея Зинина «Единый экзамен по литературе: опыт проведения и перспективы».

– Мы, учителя, сидели и отвечали на вопросы ЕГЭ из интернета. Во многом даже нам было нелегко разобраться, а ребенок просто становится в тупик!

Ирина Щербина говорила о том, как она огорчена: «То, что я критиковала в прошлом году, осталось неизменным и в этом…»

Ведущий утешал тем, что «всякая неудачная, завиральная чиновничья идея не выживет, дойдя до учителя, столкнувшись с его совестью, знанием, мастерством». Но настаивал, что идея ЕГЭ как раз удачна.

Много было вопросов чисто практических: «Имеет ли ребенок право отказаться от сочинения? И что тогда он должен сдавать?»

В этом году ситуация такова: ученик может отказаться от письменного экзамена по русскому языку и литературе в форме сочинения (изложения). Но в таком случае обязан сдавать экзамен по русскому языку в формате ЕГЭ, а литературу – по выбору: либо в формате ЕГЭ, либо по билетам.

Самое бурное столкновение мнений случилось на заседании дискуссионного клуба «Каким быть школьному учебнику?». Перед заседанием участникам были заданы вопросы, давшие направление спорам: «Что такое учебник? Пособие для работы с текстами на уроке, путеводитель для ученика, «учебник жизни»? Какова ведущая функция учебника литературы? Воспитание личности, воспитание интереса к литературе, расширение кругозора, обучение литературоведческим навыкам, подготовка к итоговой аттестации (ЕГЭ, сочинение)? Какой принцип должен быть в основе организации учебного материала? Хронологический, проблемно-тематический, жанровый, культурологический? Что должна включать в себя структура учебника? Биографии писателей, тексты полностью, в сокращении или в пересказе, вопросы и задания, тематику творческих и индивидуальных заданий, научный аппарат, дополнительный материал на электронных носителях?»

Вопросов оказалось куда больше, чем ответов. Больше того, позиции учителей и разработчиков учебных пособий разошлись очень резко. Вплоть до того, что учителя склонялись к радикальному решению: учебники по литературе не нужны.

Елена Иваницкая

Программа дня временно недоступна